Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на всех разом, вдруг. Вся группа должна переменить положение в один миг ока. Звук изумления должен
вырваться у всех женщин разом, как будто
из одной
груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект.
Я потихоньку высунул голову
из двери и не переводил дыхания. Гриша не шевелился;
из груди его
вырывались тяжелые вздохи; в мутном зрачке его кривого глаза, освещенного луною, остановилась слеза.
Радостный крик
вырвался из ее
груди. Но, взглянув пристально в его лицо, она вдруг побледнела.
— Ох, нет!.. Бог этого не попустит! —
вырвалось, наконец,
из стесненной
груди у Сони. Она слушала, с мольбой смотря на него и складывая в немой просьбе руки, точно от него все и зависело.
— Господи! —
вырвался ужасный вопль
из груди ее.
— Папочка! За что они… бедную лошадку… убили! — всхлипывает он, но дыхание ему захватывает, и слова криками
вырываются из его стесненной
груди.
Когда же Базаров, после неоднократных обещаний вернуться никак не позже месяца,
вырвался наконец
из удерживавших его объятий и сел в тарантас; когда лошади тронулись, и колокольчик зазвенел, и колеса завертелись, — и вот уже глядеть вслед было незачем, и пыль улеглась, и Тимофеич, весь сгорбленный и шатаясь на ходу, поплелся назад в свою каморку; когда старички остались одни в своем, тоже как будто внезапно съежившемся и подряхлевшем доме, — Василий Иванович, еще за несколько мгновений молодцевато махавший платком на крыльце, опустился на стул и уронил голову на
грудь.
Сзади оторвалась густая коса и рассыпалась по спине, краски облили камень, и волна жизни пробежала по бедрам, задрожали колени,
из груди вырвался вздох — и статуя ожила, повела радостный взгляд вокруг…
Он вышел от нее, когда стал брезжиться день. Когда он кончил, она встала, выпрямилась медленно, с напряжением, потом так же медленно опустила опять плечи и голову, стоя, опершись рукой о стол.
Из груди ее
вырвался не то вздох, не то стон.
Рыдания
вырвались вдруг
из груди Мити. Он схватил Алешу за руку.
— Ни единой минуты не верил, что ты убийца, — вдруг
вырвалось дрожащим голосом
из груди Алеши, и он поднял правую руку вверх, как бы призывая Бога в свидетели своих слов. Блаженство озарило мгновенно все лицо Мити.
Крик радости
вырвался из моей
груди.
— Дерсу! Дерсу! — невольно
вырвалось у меня
из груди.
Словно пьяные столкнулись оба — и барин, и единственный его слуга — посреди двора; словно угорелые, завертелись они друг перед другом. Ни барин не мог растолковать, в чем было дело, ни слуга не мог понять, чего требовалось от него. «Беда! беда!» — лепетал Чертопханов. «Беда! беда!» — повторял за ним казачок. «Фонарь! Подай, зажги фонарь! Огня! Огня!» —
вырвалось наконец
из замиравшей
груди Чертопханова. Перфишка бросился в дом.
Я спешно стал снимать с него верхнюю одежду. Его куртка и нижняя рубашка были разорваны. Наконец я его раздел. Вздох облегчения
вырвался из моей
груди. Пулевой раны нигде не было. Вокруг контуженого места был кровоподтек немногим более пятикопеечной монеты. Тут только я заметил, что я дрожу, как в лихорадке. Я сообщил Дерсу характер его ранения. Он тоже успокоился. Заметив волнение, он стал меня успокаивать...
Крик радости
вырвался из моей
груди. Это была тропа! Несмотря на усталость и боль в ноге, я пошел вперед.
— Ах, какая я несчастная! —
вырывается из ее
груди вопль.
Селина Архиповна совсем растерялась. Недоумело переглядывалась она с мужем, и наконец
из груди ее
вырвался вопль...
Девушка знала, как нужно отваживаться с пьяницей-отцом, и распоряжалась, как у себя дома. Старик сидел попрежнему на кровати и тяжело хрипел. Временами
из его
груди вырывалось неопределенное мычание, которое понимала только одна Харитина.
Первые ноты слышались еще довольно отчетливо, но затем
из сдавленных
грудей вырывался только жалобный ропот, замиравший тихою дрожью озноба.
— Отчего же он смотрит все в одном направлении?.. Он… он слеп? —
вырвалась вдруг
из груди матери страшная догадка, и никто не мог ее успокоить.
Но Рогожин постиг, в чем дело. Невыразимое страдание отпечатлелось в лице его. Он всплеснул руками, и стон
вырвался из его
груди.
— Конечно-с!.. Какое же право я имею на них сердиться? Случай весьма обыкновенный. Мне много еще раз, вероятно, в жизни придется влюбиться несчастным образом! — усиливался Павел ответить насмешливым голосом: ему совестно было перед Фатеевой тех рыданий, которые готовы были
вырваться из его
груди.
— Наташа, где моя Наташа! Где она! Где дочь моя! —
вырвалось, наконец,
из груди старика. — Отдайте мне мою Наташу! Где, где она! — и, схватив костыль, который я ему подал, он бросился к дверям.
Он рыдал как дитя, как женщина. Рыдания теснили
грудь его, как будто хотели ее разорвать. Грозный старик в одну минуту стал слабее ребенка. О, теперь уж он не мог проклинать; он уже не стыдился никого
из нас и, в судорожном порыве любви, опять покрывал, при нас, бесчисленными поцелуями портрет, который за минуту назад топтал ногами. Казалось, вся нежность, вся любовь его к дочери, так долго в нем сдержанная, стремилась теперь
вырваться наружу с неудержимою силою и силою порыва разбивала все существо его.
Но уже слезы задушали ее. Минуту спустя они
вырвались из ее
груди с такою силою, как вчера во время припадка. Она упала передо мной на колени, целовала мои руки, ноги…
— Мамаша, где мамаша? — проговорила она, как в беспамятстве, — где, где моя мамаша? — вскрикнула она еще раз, протягивая свои дрожащие руки к нам, и вдруг страшный, ужасный крик
вырвался из ее
груди; судороги пробежали по лицу ее, и она в страшном припадке упала на пол…
Он повторил это слово сдавленным голосом, точно оно
вырвалось у него с болью и усилием. Я чувствовал, как дрожала его рука, и, казалось, слышал даже клокотавшее в
груди его бешенство. И я все ниже опускал голову, и слезы одна за другой капали
из моих глаз на пол, но я все повторял едва слышно...
Хлебников поглядел на него растерянным, диким взором, но тотчас же отвернулся. Губы его чмокнули, медленно раскрылись, и
из них
вырвалось короткое, бессмысленное хрипение. Тупое, раздражающее ощущение, похожее на то, которое предшествует обмороку, похожее на приторную щекотку, тягуче заныло в
груди и в животе у Ромашова.
Третий субъект был длинный и сухой господин. Он нисколько не обеспокоился нашим приходом и продолжал лежать. По временам
из груди его
вырывались стоны, сопровождаемые удушливым кашлем, таким, каким кашляют люди, у которых, что называется, печень разорвало от злости, а в жилах течет не кровь, а желчь, смешанная с оцтом.
Должно быть, однако ж, усиливаясь разрешить этот вопрос, я кой-что припомнил-таки, потому что вдруг
из груди моей
вырвалось восклицание...
Наконец
из груди Глумова
вырвался стон, который сразу возвратил и его и меня к чувству действительности.
Сильно подействовали на толпу слова Серебряного. Проняла мужественная речь не одно зачерствелое сердце, не в одной косматой
груди расшевелила любовь к родине. Старые разбойники кивнули головой, молодые взглянули друг на друга. Громкие восклицания
вырвались из общего говора.
При этом прикосновении в ней произошло что-то неожиданное. Сначала она изумилась, но постепенно лицо ее начало искажаться, искажаться, и вдруг целый поток истерических, ужасных рыданий
вырвался из ее
груди.
И в заключение
из ее материнской
груди вырывался поистине трагический вопль...
Порфирий Владимирыч сидел на месте и как-то мучительно мотал головой, точно его и в самом деле к стене прижали. По временам
из груди его даже
вырывались стоны.
И вдруг, в ту самую минуту, когда Петенька огласил столовую рыданиями, она грузно поднялась с своего кресла, протянула вперед руку, и
из груди ее
вырвался вопль...
Но затем голова Матвея опять откинулась назад, и
из его широкой
груди вырвался глубокий вздох…
Набежало множество тёмных людей без лиц. «Пожар!» — кричали они в один голос, опрокинувшись на землю, помяв все кусты, цепляясь друг за друга, хватая Кожемякина горячими руками за лицо, за
грудь, и помчались куда-то тесной толпою, так быстро, что остановилось сердце. Кожемякин закричал,
вырываясь из крепких объятий горбатого Сени,
вырвался, упал, ударясь головой, и — очнулся сидя, опираясь о пол руками, весь облепленный мухами, мокрый и задыхающийся.
Чёрные стены суровой темницы
Сырость одела, покрыли мокрицы;
Падают едкие капли со свода…
А за стеною ликует природа.
Куча соломы лежит подо мною;
Червь её точит. Дрожащей рукою
Сбросил я жабу с неё… а
из башни
Видны и небо, и горы, и пашни.
Вырвался с кровью
из груди холодной
Вопль, замиравший неслышно, бесплодно;
Глухо оковы мои загремели…
А за стеною малиновки пели…
Когда Софья Николавна в четвертую ночь пришла в себя, взглянула сознательно на окружающие ее предметы, узнала Алексея Степаныча, которого узнать было трудно, так он переменился, узнала неизменного друга своего, Катерину Алексевну, — страшный крик
вырвался из ее
груди, и спасительные потоки слез хлынули
из глаз: она еще ни разу не плакала.
В ответ что-то заклокотало и захрипело в
груди у старухи: потом
из ее беззубого, шамкающего рта
вырвались странные звуки, то похожие на задыхающееся карканье старой вороны, то вдруг переходившие в сиплую обрывающуюся фистулу...
Грустно было выражение лица его. Жена, Дуня, приемыш, Кондратий не были его родные дети; родные дети не окружали его изголовья. Он думал умереть на руках детей своих — умирал почти круглым, бездетным сиротою. Он долго, почти все утро, оставался погруженным в молчаливое, тягостное раздумье; глаза его были закрыты; время от времени
из широкой, но впалой
груди вырывался тяжелый, продолжительный вздох.
Дуня
вырвалась из объятий отца, отерла слезы и устремила глаза в ту сторону; дыханье сперлось в
груди ее, когда увидела она в приближающемся челноке одного Василия. Она не посмела, однако ж, последовать за Петром, который пошел навстречу брату. Старик и Анна остались подле нее, хотя глаза их следили с заметным беспокойством за челноком.
Он также приплясывал в лужах, но это приплясыванье выражало скорее явную досаду, нежели радость: каждый раз, как лаптишки старика уходили в воду (а это случалось беспрерывно),
из груди его
вырывались жалобные сетования, относившиеся, впрочем, более к мальчику, баловливость которого была единственной причиной, заставлявшей старика ускорять шаг и часто не смотреть под ноги.
Все отказались; тогда Емельян запел сам. Он замахал обеими руками, закивал головой, открыл рот, но
из горла его
вырвалось одно только сиплое, беззвучное дыхание. Он пел руками, головой, глазами и даже шишкой, пел страстно и с болью, и чем сильнее напрягал
грудь, чтобы вырвать у нее хоть одну ноту, тем беззвучнее становилось его дыхание…
— Ах! я люблю вас! —
вырвалось наконец глухим стоном
из груди Литвинова, и он отвернулся, как бы желая спрятать свое лицо.
В церкви душа Фомы напиталась торжественно-мрачной поэзией литургии, и, когда раздался трогательный призыв: «Приидите, последнее целование дадим», —
из груди его
вырвалось такое громкое воющее рыдание, что толпа всколыхнулась от этого крика скорби.
Рыжий офицер опять махнул платком.
Из стволов
вырвались одновременно двенадцать огненных язычков, затем клубов белого дыма, слившихся в сплошную массу, и белый саван на привязанном солдатике дрогнул, всколыхнулся раза три, а голова его в белом колпаке бессильно повисла на
груди.
— Однако-таки оставил! —
вырвалось у меня
из груди.